Следовательно, после заговора Мурены Меценат по-прежнему оставался близок к Августу и пользовался его исключительным доверием. На это указывает и тот факт, что когда в 21 году Август решал, выдавать ли свою дочь Юлию за Агриппу или нет, он предварительно обратился за советом к Меценату, от которого получил следующий ответ:
«Ты возвысил его настолько, что он должен быть либо твоим зятем, либо мертвым».
Как известно, Август последовал совету своего друга и ввел Агриппу в свою семью, заставив его развестись с первой женой Клавдией Марцеллой, дочерью Октавии. Юлия родила Агриппе двух мальчиков — Гая (родился в 20 году) и Луция (родился в 17 году), которых Август фактически сделал своими преемниками.
В 17 году Август собирался официально усыновить Гая и Луция. По сообщению Сенеки Старшего, Порций Латрон, один из известных ораторов того времени, как-то выступал перед слушателями, в числе которых были Август, Меценат и Агриппа. В своей речи он затронул проблему усыновления нобилями детей от родителей низкого происхождения, явно намекая на усыновление Августом детей Агриппы: ведь последний не мог похвастаться знатностью своего рода. Как только Меценат это услышал, он велел Латрону быстрее закончить речь, объявив, что принцепс торопится по своим делам. В этом эпизоде Меценат явно проявил благородство и тактичность по отношению к Августу и Агриппе. Хотя нашлись и те, кто утверждал, будто Меценат, напротив, своими действиями привлек внимание Августа к речи оратора и тем самым проявил «злокозненность».
И все же между Августом и Меценатом происходили размолвки. Главной причиной тому была Теренция, жена Мецената. Дело в том, что она, вероятно, первоначально была любовницей Августа. Марк Антоний, например, в одном из писем обвинял Октавиана, что тот спит со всеми женщинами подряд, упомянув в их числе Терентиллу, под именем которой, как принято считать, скрывалась Теренция. Затем она была выдана замуж за Мецената. Правда, не очень ясно, в каком году это произошло. И уже будучи женой Мецената, Теренция продолжала состоять в любовных отношениях с Августом. Это, безусловно, не могло устраивать Мецената, который, помимо того, что жена изменяла ему, столкнулся с ее холодностью и постоянными отказами выполнять супружеские обязанности.
В ответ на измены жены Меценат пытался скрасить свою личную жизнь мимолетными увлечениями на стороне. Плутарх в трактате «Об Эроте» приводит следующую забавную историю:
«Один римлянин по имени Габба угощал как-то обедом Мецената. Заметив, что тот обменивается знаками внимания с его женой, он потихоньку склонил голову, как будто уснув. Но когда кто-то из рабов, подбежав из другой комнаты к столу, попытался унести вино, Габба, отбросив позу спящего, воскликнул: «Мошенник, разве ты не понимаешь, что я сплю только для одного Мецената?»
Габба — знаменитый придворный шут Августа. Еще одним известным придворным шутом являлся вольноотпущенник Мецената по имени Сармент. Этот человек был прежде рабом Марка Фавония, огромное имущество которого после битвы при Филиппах перешло во владение Мецената.
Но интрижки с другими женщинами Меценату не помогли. Вероятно, он продолжал искренне любить свою жену. Об этом красноречиво свидетельствует стихотворение Горация, посвященное Меценату, в котором Теренция скрыта под именем Ликимнии:
Ну, а я воспою, Музе покорствуя,
Звонкий голос твоей милой Ликимнии,
Ясный блеск ее глаз, грудь ее, верную
Неизменной любви твоей.
Ей к лицу выводить цепь хороводную;
В играх первою быть; в пляске, в Дианин день,
В храме, полном людей, руки протягивать
К девам, пышно разряженным.
Все богатства казны Ахеменидовой,
Аравийских дворцов, пашен Мигдонии
Неужели бы ты взял за единственный
Волос милой Ликимнии
В миг, как шею она страстным лобзаниям
Отдает, иль тебя, в шутку упорствуя,
Отстранит, чтоб силком ты поцелуй сорвал —
Или чтобы самой сорвать? [Гораций. Оды. II. 12.]
Из-за постоянных отказов жены, ее капризов и истерик, а также из-за ее любовных отношений с Августом нервная система Мецената пришла в расстройство и у него началась постоянная бессонница. Он пытался засыпать под тихое журчание фонтанов в своих садах, использовал в качестве снотворного неразбавленное вино, а также приглашал музыкантов, чтобы «усыпить себя с помощью мелодичных звуков музыки, тихо доносящихся издалека». Однако все это, очевидно, ему мало помогало. Более того, как сообщает Плиний Старший, со временем болезненное состояние Мецената переросло в неизлечимую нервную лихорадку, и «ему в последние три года жизни не удалось уснуть даже на час».
В 16 году, после очередной чистки сената и принятия непопулярных брачных законов, Август вознамерился на три года отправиться в Галлию, опасаясь возросшего недовольства в обществе. Дион Кассий называет еще одну причину отъезда:
«Некоторые даже поговаривали, что удалился он из-за Теренции, жены Мецената, так как о их отношениях в Риме ходило немало пересудов, и будто бы даже намеревался жить вместе с ней где-нибудь за границей подальше от всяких сплетен. Он ведь и в самом деле до такой степени был в нее влюблен, что однажды заставил ее состязаться в красоте с Ливией».
Действительно, если судить по мраморному бюсту Теренции, обнаруженному в Ареццо в 1925 году, она не только не уступала Ливии в красоте, но даже во многом превосходила ее.
Уезжая в Галлию, Август естественно не поставил Мецената во главе Рима, как прежде. Теперь из-за Теренции он не питал к нему прежнего расположения.
Философ Сенека в одном из своих писем обмолвился, что Меценат «тысячу раз женился — и брал ту же самую жену». Не исключено, что слова Сенеки свидетельствуют о настоящем разводе с Теренцией. Действительно, в огромном своде законов императора Юстиниана — «Дигестах» — чудом сохранилось упоминание о бракоразводном процессе Мецената и Теренции. Но расставшись с женой, Меценат спустя какое-то время стал буквально забрасывать ее подарками в надежде, что она вернется. И Теренция вернулась к нему — но лишь затем, чтобы через некоторое время вновь развестись с ним, и на этот раз уже окончательно. Можно лишь посочувствовать Меценату, тем более что брак с Теренцией не принес ему детей и он остался без потомства. Все свое имущество Меценат еще при жизни завещал Августу, несмотря на то, что обижался на него из-за жены.
Август вернулся из Галлии в 13 году. Время, проведенное вдали от Рима, заставило его, вероятно, переосмыслить свои отношения с Меценатом, тем более что Теренция уже не была женой последнего. Принцепс решил примириться со своим другом. 4 июля 13 года он пригласил его участвовать в торжественной процессии по случаю закладки и освящения Алтаря Мира на Марсовом поле. Строительство алтаря было закончено в 9 году. Этот замечательный памятник представлял собой огороженную высокими мраморными стенами площадку, в центре которой на ступенях находился жертвенник. На одной из стен алтаря помещена процессия, участвовавшая в его освящении. Изображены родственники и близкие друзья Августа, в том числе и Меценат. Считается, что это одно из самых достоверных его изображений: пожилой, немного лысый мужчина в венке, лицо его изборождено глубокими морщинами.
Сохранилось несколько скульптурных изображений Мецената. Во-первых, это мраморный бюст, обнаруженный в 1958 году в Ареццо, который представляет Мецената в расцвете сил. На нас смотрит 45-летний, пышущий здоровьем, кудрявый, уверенный в себе человек с волевым, даже немного надменным выражением лица. Во-вторых, это большой мраморный бюст, который в настоящее время хранится в Риме во Дворце консерваторов. Скульптор изобразил пожилого Мецената, сильно облысевшего, с заострившимися чертами лица, впалыми щеками и грустными глазами. Видимо, этот бюст был выполнен незадолго до смерти Мецената, измученного неизлечимой бессонницей. Известны также две геммы с изображением профиля Мецената, одна из которых выполнена знаменитым мастером Диоскоридом. Вышеперечисленные памятники позволяют довольно хорошо представить внешность Мецената. Отметим еще, что он сам в одной из эпиграмм, посвященных поэту Горацию, указывал на свою тучность.
Пришло время сказать несколько слов и об удивительном характере Мецената, насколько это позволяют нам античные писатели, сохранившие в своих произведениях редкие упоминания о его личности.
Меценат представляется достаточно мягким и добросердечным человеком. Он был единственным, кто мог благотворно влиять на Августа и усмирять его гнев. При этом, обладая величайшим влиянием на императора, Меценат никогда не пользовался им во вред другим людям, а напротив, при возможности пытался остудить гнев Августа и спасти невиновных. Дион Кассий описывает следующий, весьма показательный случай:
«Меценат, представ перед императором, когда тот вершил суд, и видя, что Август уже готов многих приговорить к смертной казни, попытался пробиться сквозь обступившую императора толпу и подойти поближе, но не сумел и тогда написал на писчей табличке: «Встань же ты, наконец, палач!» И словно какую-то безделушку, он бросил ее Августу в складки его тоги, а тот в свою очередь не стал выносить смертный приговор кому бы то ни было, встал и ушел».
Человеколюбие и доброту Мецената весьма ценили граждане Рима, относившиеся к нему с большим уважением. Когда он впервые после долгой болезни в 30 году появился в театре, публика встретила его восторженными криками и аплодисментами.
Фактически обладая огромной властью, Меценат категорически отвергал все ее внешние проявления. Он никогда не занимал никаких официальных государственных должностей, отказался стать сенатором и до конца жизни довольствовался положением всадника. Как пишет историк Веллей Патеркул, Августу Меценат
«был не менее дорог, чем Агриппа, но менее, чем тот, отмечен почестями, потому что был почти удовлетворен узкой каймой, — мог бы достичь не меньшего, но к этому не стремился».
Поэт Проперций открыто высказывал свое недоумение из-за такого поведения Мецената:
Римский сановник, ты мог бы на форуме ставить секиры,
Властью своею в суде произносить приговор,
Мог бы свободно пройти сквозь копья мидян ратоборных
И украшать свой дворец пленным доспехом врага, —
Так как на подвиги те дает тебе Цезарь и силу,
И без помехи всегда льются богатства к тебе, —
Все же уходишь ты в тень, себя выставляя ничтожным,
Сам подбираешь края бурей надутых ветрил. [Проперций. III. 9.]
Тем не менее Меценат обладал огромным влиянием при дворе, являлся ближайшим другом Августа, третьим человеком в государстве после самого императора и Агриппы!
Почему же он не стремился к официальной власти и должностям, имея для этого все возможности?
Это загадка. Некоторые ученые считают, что он как наследник этрусских царей считал ниже своего достоинства прислуживать римлянам. Возможно также, что для Мецената смысл жизни заключался в обычном досуге и наслаждениях, о чем так мечтал престарелый Август, не имевший возможности сбросить с себя чудовищное бремя власти. Но всё это только гипотезы. В своем не дошедшем до нас сочинении «Прометей» Меценат бросил глубокомысленную фразу:
«Вершины сама их высота поражает громом».
Может быть, в этих словах заключается разгадка?
Меценат был своеобразным, даже несколько эксцентричным человеком, обожавшим эпатировать публику. Например, он часто «расхаживал по Риму в неподпоясанной тунике (даже когда он замещал отсутствовавшего Цезаря, пароль получали от распоясанного полководца)» — что было прямым вызовом общественному мнению. Однако при этом Меценат проявлял недюжинное мужество: «в разгар гражданской войны, когда город был в страхе и все вооружились, ходил по улицам в сопровожденьи двух скопцов — больше мужчин, чем он сам». Эти слова Сенеки звучат как упрек, но ведь нужно было быть очень смелым человеком в то неспокойное время, чтобы, замещая Августа в Риме, появляться на улице практически без охраны.
Он был очень талантливым и образованным человеком, коль скоро сумел собрать вокруг себя самых блестящих поэтов и писателей своего времени. Именно благодаря его материальной поддержке не погиб талант величайших древнеримских поэтов — Вергилия, Горация, Проперция.
Однако талант и образованность непостижимым образом соединялись в нем с крайней изнеженностью и сластолюбием, за что он часто подвергался обвинениям в эпикурействе и даже распущенности. Действительно, Меценат обожал роскошь, ему нравились драгоценные камни и красивая одежда. Он любил не только хорошо поесть, но и удивить других богатством и разнообразием яств на своем столе. Размеры и великолепие его дворцов и вилл поражали современников. Однако не следует забывать, что он был этруском. Характеристика этрусков как изнеженных людей, стремящихся к роскоши и наслаждениям, была известна всем и вполне соответствовала тому образу жизни, который вел Меценат.
Меценат, как никто, умел дружить, быть верным и преданным, о чем пишут многие античные писатели, особенно подчеркивая его многолетнюю дружбу с Августом. По сообщению Плутарха, «от Мецената, обычного своего застольника, он (Август) каждый год в день рождения получал в подарок чашу». Ближайшими друзьями Мецената были поэты, входившие в его литературный кружок, а также философ Арий и братья Виски, сыновья Вибия Виска, друга Августа. Однако самым близким, самым «закадычным» другом Мецената являлся на протяжении многих лет, безусловно, поэт Гораций.
Меценат, наконец, был великолепным политиком и дипломатом; он отлично умел ладить с самыми разными людьми. Об этом красноречиво свидетельствует вся его деятельность во время гражданских войн. Свои обязанности, а также многочисленные поручения, которые ему давал Август, Меценат всегда выполнял блестяще и для блага своего отечества сделал очень много.
Таким представляется характер Мецената. Безусловно, его личность была намного сложнее и многограннее, но, к сожалению, неумолимое время стерло все остальные следы.
В марте 12 года умер один из ближайших друзей Августа, его правая рука и преемник Марк Випсаний Агриппа. Потеря близкого друга, очевидно, заставила Августа окончательно примириться с Меценатом. Последние годы своей жизни Меценат серьезно болел, и принцепс, по словам историка Тацита, позволил ему, «не покидая города, жить настолько вдали от дел, как если бы он пребывал на чужбине».
Пройдет еще несколько лет, и в 8 году Меценат вслед за Агриппой покинет этот мир. Август будет оплакивать своих друзей до конца жизни. И не раз, оказываясь в ужасных ситуациях, он будет восклицать:
«Ничего этого не приключилось бы со мною, если бы живы были Агриппа или Меценат!»
…Несколько лет спустя после смерти Мецената на свет появилась посвященная его кончине элегия — «Элегия о Меценате», написанная неизвестным автором. Фактически это произведение (около 180 стихотворных строк) делится на две самостоятельные части. В первой, большей по объему автор повествует об умершем Меценате, превозносит его многочисленные достоинства и заслуги, а также оправдывает его сибаритство и крайнюю изнеженность. Во второй же части сам умирающий Меценат обращается к императору Августу с выражением преданности и признательности. Авторство «Элегии о Меценате» пытались приписать Вергилию, что совершенно невозможно, так как тот умер раньше Мецената. Некоторые относили данную элегию к творчеству Овидия, что также не может быть подтверждено. Долгое время автором также считали поэта Педона Альбинована, однако и его кандидатура со временем была отвергнута.